У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Я писала что очень люблю Жд район,это да. Но хера здесь не найти таблетки от аллергии которые помогают мне?!! Пришлось опять ездить в центр((( А сейчас готовить-готовить!
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Я дам тебе имя — Вот простейший прием колдовства. Как ты хочешь, чтоб я тебя звал? Как ты хочешь, чтоб мир тебя знал?
Я дам тебе имя! Миром правят слова. Лишь тот всесилен, Кто владеет искусством имен. Кто назвался, вписал себя в круг, Кто назвался, открылся врагу и уже побежден.
Я выкликнул — Ты откликнулась. Я имя рек — ты отозвалась Ты себя назвала Спасителем — Так спасай, если вызвалась! Если вызвалась...
читать дальшеАрия Рейстлина Те глаза, что глядят сквозь плоть, Те, что зрят, как уходит жизнь, - Не дадут обмануть себя, Не сумеют уже любить... Как любить пустоту и тлен? Как ступить на болотный мох? Изменяется даже Бог, Мир исполнен сплошных измен...
Тот, кто видел однажды Тьму, Никогда не поверит в Свет, Все что свято - сошло на нет И глаза не солгут ему...
Как в часах - ручеек песка, Сквозь глаза протекает свет - Это свойство я взял в кредит, И расплата уже близка... Если встретил зверя- убей! А убить не можешь - не тронь! Ибо кто прошел сквозь огонь, Тот уже во сто крат сильней!.. Тот, кто видел однажды Тьму, Никогда не поверит в Свет, Все что свято -сошло на нет И глаза не солгут ему...
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Со стажировки отпустили очень быстро и мне совсем скучно,даже погулять не с кем: все допозна работают или разъехались или пребывают в черной меланхолии. Пиздец. Может у кого из ПЧ есть желание походить?
В программе семинара наши уникальные методики: - групповое метание тазиков - конкурсы плакальщиков - беседы с самыми продвинутыми эмо нашей страны - просмотры фильмов катастроф для поддержания настроения - чтение медицинского справочника и нахождение симптомов у присутствующих - отработка техники нытья по древним технологиям подражания Баньши - групповая луко-очистительная терапия - экскурсия по Северному нежилому массиву и многое другое столь же нытячье и очистительное.
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Придумался мне странный флешмоб...Вряд ли кому будет интересно,а кому-то стремно. На волне удовольствия от чтения Трубникова: письмо своему придуманному другу от себя мертвого. Что Вы можете сказать,когда нет слов,когда все - земля... Просто можно высказаться здесь,можно у себя на дневнике. Мне действительно очень интересно,думаю об это почти весь день. В детстве у меня было два друга,зооморфные Кот и Лиса. Их давно уже нет. Но я сегодня написала одно письмо: читать дальшеЗдравствуй,кот. Хоть мечты все осыпались и меня уже нет лет пятьсот, я пишу тебе. Ты,конечно,не можешь читать...Но кто знает,кто ты в своей нынешней жизни? Да. Надеюсь. Живешь. Надо мною есть жимолость,васильки и фиалки,ты помнишь,люблю.Возле солнечной балки я скребу тебе в свой потолок. Молчу. Милый кот,сотню лет без тепла твоего рассыпались колени,еще двести стирали прошедшие сны. Только память тебя меня держит под глыбой миров. Иногда то за мной,то ко мне приходили угрюмые тени,но кости рыдали,моля их уйти в пустоту. Друг мой,кот... Я потеряна в облаке слов. Все,что прах мой - тебе как потерянный ус. Будь то Один ли, Будда, Иисус : ни один не позволит обнять. И поэтому трупы не верят. И слова. Что слова? Это даже печальней чем смерть. И кровать моя в рже,в копошении чьих-то минут ждет тебя так,как будто ты сердце мое. Пусть все люди умрут,пусть все кошки умрут: я тебя отыщу среди плоти. Ну конечно ты будешь не годен для того,чтоб согреть мою тишь. Но ты знаешь,хотелось бы лишь осознать, что вот ЭТО вот - ТЫ. Рядом.
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
здравствуй, медведь. я пишу тебе по воде своими иглами, вырванными из правого бока. там теперь дырка, в нее проникает смерть. я чувствую, ты в беде, тебе неуютно, горько и одиноко, но я не могу спуститься туда, где ты сейчас, потому что не знаю входа. и поэтому я пишу тебе уже в восемнадцатый раз, и сижу на мосту, и глупо гляжу на воду. и уходит время - и это сближает нас.
я смотрю на небо. я помню, как ты летел, волосатыми толстыми лапами сжимая нити. ты летел, совершенно не думая о красоте, ты искал меня взглядом, и говорил: «снимите!», и фотографы с мятыми лицами снимали тебя, я следил из кустов за тобой и какими-то птицами, и намеренно не выходил. медведь, твой полет был смешон, и мне было очень страшно. я стоял в стороне, не мешая тебе лететь.
на воздушных шарах не летают, это скажет тебе любой сопляк. но ты никому не верил. ты пытался снова и снова, не думая о судьбе, не пугаясь пчел, не слыша свиного рева - ты летел за медом, но меда ты не нашел. я сидел в ветвях, я был молодой, здоровый, ты не видел меня - что само по себе хорошо. потому что твои полеты меня пугали до такой трясучки, что я мог тебя убить. ты бы видел себя - твои глаза не мигали. а порой ты летал, забывая держаться за нить.
а еще я помню, как ты потерял конечность. ты приполз тогда в дом, практически наугад, и в твоих глазах слились пустота и вечность. ты заснул на полу, совершенно забыв о том, что позвал меня в гости. ты был мне почти как брат. и пока ты спал, я убил тебя и закопал в компосте, потому что, медведь, - ты бы и так пропал.
помнишь, медведь, я шел к тебе сквозь туман, твои мертвые крики пугали меня до дрожи, а еще я боялся, что ты раскроешь обман и, когда я дойду, предъявишь улики. но все же я пересилил ужас, и вошел в твой безмолвный склеп, и сидел там во тьме, симулируя смех и радость, и ел в одиночестве черный и горький хлеб, и одна лишь мысль была у меня в уме: неужели ты, такой сумасшедший и гордый, обречен отныне сидеть в ледяной тюрьме?
ты не думай, медведь, что я собираюсь вечно жить и писать тебе буквы, которые ты не прочтешь. скоро встретимся. иглы мои конечны, я устал от себя и от от этой бегущей воды. на деревьях желтеют листья, скоро выпадет снег и засыпет старую ложь, правду тоже засыпет, засыпет твою могилу, и мою засыпет - она будет где-то рядом. я уверен, кстати, что ты меня там не ждешь и не слышишь меня - да, в общем-то, и не надо.
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Повесть о настоящей Водке читать дальшеГерметический трактат
Господь, творивший бытиё, не свет от тьмы вначале отнял. Творенье начал он с Неё — не с фараонов, не с Капотни, не с огурцов, не с тамады, не с форда или там подлодки. Господь, начав свои труды, развеял беспредметства дым и сотворил бутылку Водки. Потом, держа ее в руке (иль в псевдоподии всевластной), творил он крабов на песке и прочий беспредел прекрасный. И в райских кущах меж дерев сперва жила одна лишь Водка, слонялась благостной походкой, а где-то ухал тетерЕв и совы жадными глазами ее блужданья провожали. А после завелся Адам. Возможно, мальчик вместо Водки охотней потребил Агдам и оттого б стал хиппи кроткий, но выбор был ему не дан. Он Водку повстречал в Раю, испил ее под древом Знанья, а после, значить, на хую вертел основы мирозданья. И бабу подучил свою. Господь, хотя и терпелив, не снес подобного разврата: сослал подальше всех троих — и Водку, и ребро с собратом.
Планета тут же ожила. Адам пахал, жена рожала, а Водка — то как конь ржала, то как ручей лесной бежала, то притворялась тростником, то становилась горькой хиной. Она вспоила молоком цивилизации махину. Меж тем, в страданьях и дерьме, был Человек размножен знатно. Себе был явно на уме, о Боге думал неприятно, ходил войной туды-сюды и на своем причинном месте (как тесто на сосиске в тесте) имел Господние труды. Лишь об одном мечтал подлец: чтоб Водки было — хоть залейся. Господь, от гнева пуча пейсы, с ним согласился, наконец. И стала Водка прибывать. И стали радоваться люди. Ясна-поляна-то: бухать на дармовщинку кто ж не будет? Один лишь не бухал мужик, все ныл, что печень сильно ноет. «Не ной, — сказал Господь, — старик. Построй-ка лучше грузовик, возьми родных своих с собою, зверей возьми и сухарей и в горы съебывай отсюда. А этих пьяных упырей я по утру лечить не буду, и Водку спрячу навсегда. Ты через годик возвращайся — здесь будет тишь да благодать, и всем твоим потомкам счастье».
Старик вернулся через год — кругом валяются скелеты, а между них — живой народ. Но — боже! — как они одеты! А что за запах! Что за вид! Цивилизация погибла. На инвалиде инвалид, на быдле, извините, быдло. И всюду — Водка. «Эй, Господь! — старик-печеночник заплакал. — Тебя же надобно пороть! За геноцид и демпинг — на кол!» Господь смущенно посопел неслышным трансцендентным сопом, скелеты уничтожил скопом, сослал бухариков в Европу, и чуть ли Yesterday не спел. Короче, как-то примирились Господь с ругачим старичком. Людей остатки в кучку сбились, держась, однако, бодрячком. Для всех, чей генофонд от Водки не слишком сильно пострадал, Господь дал перечень короткий нехитрых правил. Города и села строить заповедал, садить пшеницу и свеклу, не пить помногу до обеда и возносить Ему хвалу. Засим откланялся надолго. И Водка разлилась, как Волга.
Необходимо тут сказать, что в мире много есть народов, и Водкой заливать глаза не всем им свойственно. Невзгоды, однако, ни один народ не переносит по трезвянке: один саке из чашки пьет, другой — из горлышка сливянку. Перебродившим молоком упиться можно или квасом. Из тростника — прекрасный ром. Из кактусов — текила (с мясом). Как хочешь Водку называй, но не слова мы пьем, а Водку. Она Вселенной посередке. Она — Основа вещества. Вот белый свет тебе не мил и пьешь ты Водку. Отчего же? А оттого, что ты, дебил, Основу хочешь уничтожить и льешь ее, зараза, в пасть. Да чтоб совсем тебе пропасть.
Однако, мы ушли от темы. Бежали годы на Земле. Сменялись разные системы. Стояла Водка на столе царей, сатрапов, фараонов, в Китае, в Греции — везде. Везде поклали на законы и вшей давили в бороде. Какой-то римский Император войска повсюду разослал, всем запретил ругаться матом и богом сам себя назвал. А в это время в Палестине спивались Водкой стар и млад. Они спивались бы и ныне — патриархальный, блин, уклад — но так случилось, что однажды в семье у плотника, в хлеву родился мальчик — и, что важно, родился строго к Рождеству. Ребенок был какой-то странный. Во-первых, Водки он не пил, не по годам смышленым был и повзрослел довольно рано. Ходили слухи, что Господь тем мальчиком явился людям, загнав свой дух в тугую плоть. Мы это обсуждать не будем. Но этот мальчик, став большим, Назвал прилюдно Водку ядом, сказал, что пить ее не надо, что это вредно для мужчин, что женщин от нее разносит, и дети от нее тупят. Известно: коль совет не просят, давать его — губить себя. Ссылаться можешь хоть на Бога — жить будешь плохо и немного.
Но весть о том, что Водка — яд, была заброшена умело. Чу! Всюду римляне стоят без Водки, смотрят очумело и подрывают свой уклад. А вот уже и Папа в белом наряде, вот горят костры — на них сжигают тонны Водки. Мечи имперские остры, уж всяко поострей, чем глотки у тех любителей бухла, что сам Господь в Европе кинул. Цивилизация пришла! Без Водки станем мы едины! Господь отставить пить велел и поспешить к Нему в объятья! И станет Небо на Земле. Так выпьем же за это, братья! И стали Темные века. Так Водка губит дурака.
Так много лет бухали все — купцы, монахи и солдаты. Над всей Европою висел дух Водки — смрадный и поддатый. Джордано Бруно пить любил, но не умел. Напившись пьяным, он неприятен сильно был, он принимал в отбросах ванны, хватал судейских за усы, на алтарях писал мелками, а мог на долгие часы застыть в нелепой позе «камень». Он был один из лучших там, хоть был мудак, подлец и хам. Вот как-то он лежал в кустах, употребив немало Водки. Жизнь для него была проста. «Мы, — рассуждал он, — как селедки, а Водка — это наш рассол. А кто Господь? Едок, вестимо. Рассол он выплеснет под стол. А что там говорят из Рима по поводу судьбы сельдей? Они сельдей пугают Водкой! Но Водка — благо для людей!» Так рассудив, наш прохиндей поднялся и дурной походкой в ближайший двинулся костёл. Пришел и наблевал на стол. Он был сожжен за хамство, вроде, но смуту заронил в народе.
Поскольку из телеги Бруно никто не понял ни хрена, пить стало как бы некультурно и Водка как бы не нужна. Все как бы с церковью согласны, но Водку как бы и не пьют. Дух Возрождения прекрасный заколосился там и тут. Употребление бухла в разы уменьшилось повсюду. Культура в массах возросла. Из Водки делали посуду, художник Водкой рисовал, поэт — слагал стихи из Водки. И стар и млад, велик и мал, надели Водочные шмотки. Из Водки стало все вокруг, а чистой Водки как бы нету. И тут же, сразу — всплеск наук, и забурлила вся планета. Господь на все махнул рукой и удалился на покой.
Тут надо вот что уточнить. Поскольку Водка повсеместна, то пить ее или не пить — вопрос тупой и неуместный. Конечно, пить ее нельзя, она и яд, и все такое. А вот Валуев три гвоздя в косичку сплел одной рукою. Валуев, скажешь, был трезов? Спортсмену, скажешь, пить не можно? Ты, братец, тормоз тормозов, твои воззренья в корне ложны. Из Водки нынче состоят не только Путин и Валуев, не только яд и термояд, но даже пальмы и статуи. И минеральная вода в бутылках — Водка по натуре. Из Водки наши города, и вся Галактика в тентуре, и все молекулы в эфире. Да что там — Водка есть в кефире.
Что ж Водка — зло или добро? Она ни то, и ни другое. Она — вселенское ядро, что в состоянии покоя стремится вечно пребывать, но быть в покое неспособно. Она отец тебе и мать, и даже сок внутриутробный. И в каждом атоме, внутре, она колеблется незримо, она — как отблеск в янтаре, она — как взрыв над Хиросимой. Она не Бог, не сатана, она не быль, она не сказка — всемирных шестерней она и пыль алмазная, и смазка. Пей смело Водку, коль найдешь в ней правду, и не пей — коль ложь.
Другое дело — магазин. Там водка — грязная подделка. Там спирт, вода и глицерин. Такое пить — грешно и мелко. Коль станешь пить ее — пеняй лишь на себя. Мое же дело теперь я выполнил. Меня теперь забыть ты можешь смело, ты можешь пить любой отстой, хоть политуру с ацетоном, но помни мой совет простой: напился пьян — не будь гондоном! Других советов я не дам. Целую в носик.
Улица. Hочь. Фонарь. Ледяная кровать. Дом одинок и стар. Хочется умирать. В черный дверной проем Медленно, как креза, Смерть войдет. У нее Будут твои глаза.
Жалобно скрипнул дом. Слабо качнулась твердь. В тот же дверной проем Входит другая смерть. С виду -- нормальная смерть: Череп, скелет, коса. В этот раз у нее Будут мои глаза.
В последнее время я Сплю не особенно как. Видимо, смерть моя Решила, что я мудак. Может быть, смерть моя Решила, что я козел, Обиделась на кота, Которого я завел. А кот свалился в углу, Как чайная роза с куста. Смерть идет. У нее Будут глаза кота.
В комнате от смертей Больше нечем дышать. Смерти глядят на меня. Жутко. Хочется спать. Схлынула пена дней. Холодно на душе. Смерть идет, и у ней Глаз не будет вообще.
Мне говорила мать: Ты мой сын или где? Хватит сходить с ума, Хватит смешить людей. Что мне твоя правота? Здесь нам теперь не тут. Я все равно всегда Знал, что они придут. Снова сгустилась мгла, И оборвалась нить. Пятая смерть вошла. Чем мне их всех кормить?!
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
С месяц назад возникло желание завести собственную колоду Таро,но те которые обычные,мне не очень нравятся,а что-то действительно стоящее я в продаже не видела. Сегодня смотрела подарок девушке, хотела какую-нибудь шкатулку или ритуальный кинжал и заказала себе так называемую колоду "Странной луны". Она чудесная,каноническая и, в тоже время,очень самобытная: еще несколько карт Может быть еще эту потом закажу: Из любви к кошакам. Вот такой вот будет у меня Путь)
P.S: четыре зонтика это даже хорошо... Разрисую... Не боясь попортить) Все равно хотела еще юката шить... Зеленого-зеленого цвета.
@музыка:
Канцлер Ги Письмо тирана Римини Папе Римскому\ Ищи меня\ Единственный враг
))) Ши Ши ши ши ши» (кит. 施氏食獅史, пиньинь Shī Shì shí shī shǐ — стихотворение на классическом китайском языке, написанное в шутку знаменитым китайским лингвистом Чжао Юаньжэнем (赵元任 Zhào Yuánrèn). Название можно перевести как «История про то, как человек по фамилии Ши поедал львов». Все 92 слога стихотворения читаются как ши в одном из четырёх тонов. Текст, записанный на классическом китайском, понятен большинству образованных читателей, но скорее в иероглифическом варианте, а не на слух. Более чем 2500-летняя история изменений произношения привела к большой степени омофонии в классическом китайском, в результате чего при произнесении вслух на пекинском диалекте или при записи в фонетической системе он становится абсолютно непонятным.
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Все чаще кажется,что это не я улыбаюсь миру,а он смеется надо мной. Ну да ладно. Пусть все катится мимо. Ничто не коснется кончиков моих волос. Никто не опечалит моих снов.
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
... что самый лучший и замечательный чемодан можно найти в роще!
он прекрасен! А нашелся потому что я смотрю на зелень вокруг,а Ви на разгром в роще)
Ви показывает на напавшую на нее гусеницу. Их чего-то много было...
Под катом разные фото нас и еще фото другого чемодана с признанием в большой и чистой ^.^ читать дальшеСпасаю от гусеницы) Чемодан №2 и странные ямы...
У пустоты так много лиц так много масок и имён Её Великое Ничто следит за мной со всех сторон
Не думала,что это гребанное тело станет отказываться от еды и кофе. Страшно. Но тварики меня спасут. Есть желание сделать себе кого-нибудь с зубами и когтями...